Жанры
Популярные книги
Груз 209-А - Илья Слобожанский
Груз 209-А - Илья Слобожанский
Топ лучших книг, которые стоит прочесть каждому.
Топ лучших книг, которые стоит прочесть каждому.
Игроки из Гран-Кафе - Жорж Сименон
Игроки из Гран-Кафе - Жорж Сименон
Рейтинговые книги
libking.club » Проза » Русская современная проза » Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова
Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова

Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова

Уважаемые читатели!

Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.

0/0
Описание онлайн-книги Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова:
Стилистика рассказов Натальи Корниловой проста и максимально приближена к разговорному жанру. Поэтому читать эти истории можно в электричке, на работе в обеденный перерыв, на ночь, когда нет сил взяться за серьезного писателя-классика. Все события или реальны, или максимально приближены к сегодняшней нашей жизни.
Читем онлайн Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7

Отшельница

Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно

Наталья Корнилова

© Наталья Корнилова, 2016

ISBN 978-5-4483-5992-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здравствуйте! Решила вот поговорить, и знаю, что хоть кто-то найдет время меня послушать. Вот буду сама себе под нос говорить, а кто-то случайно услышит. А большего мне и не надо, вот только это знать, что услышали, да немного посопереживали. Это так нужно иногда, чтобы кто-то просто рядом вздохнул.

Меня зовут… То есть, меня звали Ирина Алексеевна Антонович. Почему звали? Ну, потому что сейчас же меня уже нет. Я умерла. Да не пугайтесь вы так – умерла я спокойно и просто от старости, по-человечески, так сказать. Правда, доживала старость свою отшельницей, но и это только потому, что сама так захотела.

У меня была счастливая молодость. Счастье мое заключалось в том, что я узнала любовь, что дано-то не всем. А я любила до обморока своего Петра. А Петя меня иначе, как «моя душа», не называл. Он жил мной и дышал мной до самой нашей старости. А потом счастье мое умножилось в тысячу миллионов раз – родился сын Юрка. Ну, если меня женщины слышат, подтвердите, что измерить ничем нельзя этой радости – держишь в руках свое творение, и слезы сами из глаз капают, капают…. В такой момент запросто из атеиста в глубоко верующего превратиться – душу впервые ощущаешь внутри себя. Какие уж тут обезьяны вместе с тем, кто придумал такой вариант происхождения человека?!

Знаю, о чем вы сейчас подумали – Вы подумали, что говорю я не по-старушечьи, языком молодым и правильным, так? Ну, придется просто поверить – я свою жизнь сознательную проработала учителем и редактором газеты столичной. Филолог я по образованию. И тут, на небесах, продолжаю совершенствоваться, подглядываю, кто там, что и как пишет. И иногда так хочется подкорректировать, ей – Богу.

Знаете, мне здесь нравится. Даже интересно. Можно сверху, как по телевизору, смотреть жизнь, то, что там, у вас на земле, происходит. Ага, только больше возможностей – и во времени можно заглянуть, куда хочешь, и «сериалы» выбирать, и свое теперь обозревать, да оценивать просто. Иногда так хочется изменить что-то, свернуть на другую дорогу, сказать человеку не те слова, там не плакать, тут не унижаться, но, увы… Не жалей о том, что было, так сказать. Режиссер тут – не я, сами знаете.

Ах, да…. Отвлеклась, простите. Хотя, почему отвлеклась, вовсе даже нет. Вот с этого места очень удобно и рассказать свою историю.

У меня было тогда предчувствие. Когда все так уж солнечно, и так все складывается счастливо, всегда сердце подсказывает, что может что-то случиться. И ты боишься перемен, и ты бережешь каждую слезинку сына, каждую его улыбку, каждый день, прожитый с мужем, каждую ночь, и жгучее солнце не мешает, и дождь холодный – не враг… Но знаешь – вот-вот что-то такое скрипнет ржавой дверью и скажет: «Ну, все, счастливая женщина! Я пришло! Пожили счастливо – встречайте!».

И я перебирала вихор своего Петра по ночам и мысли тоже перебирала, стараясь придумать перемену – несчастье полегче, щадящее какое-нибудь. Ну, например, пусть я слегка заболею, пусть потеряю работу, или у Пети будет аппендицит. Только бы не с Юрочкой что-то. Пусть лучше пожар, наводнение, война, только – не Юра, только не трогайте моего ребенка.

Я не спала всю ночь, потому что руки мои не спали: одной покачивала кроватку с сыном трехмесячным, другая у меня всегда в волосах у Пети была по ночам, иначе не засыпалось.

Под утро уже встала, пошла тесто на пирожки замешивать. На улице, как днем, шум такой стоял, веселье, на которое не пожалуешься, от которого самой весело и грустно становилось. Я в этот год не учительствовала по понятным причинам, а мой класс как раз прощался со школой. Договорились накануне, что на вечер выпускной забегу на торжественную часть, а уж на следующий день к себе всех ребят пригласила на пирожки. Вот и гуляют, счастливые. Без меня. А бал выпускной раз в жизни бывает, понятное дело. А меня с ними, классной руководительницы, и нет. Жаль…. Но мне в эту ночь уж очень тоскливо было, сосало что-то в груди, ныла душа. Я даже рада была, что со своими мужичками любимыми, а не в платье праздничном по набережной гуляю.

А потом мы завтракали. А потом мужу позвонили и просили срочно приехать, а потом все люди высыпали на улицу, как в новогоднюю ночь. Только на лицах была не радость и улыбки, а страх и слезы от прилетевшего из теплой июньской ночи известия – началась война.

А потом, потом… Вам о войне так много говорили и говорят, что еще один рассказ еще одной свидетельницы того черного времени вряд ли будет интересным и принесет что-то новое. Бомбежки, подполье, одним из руководителей которого, стал Петр, ежедневные известия о погибших друзьях, родственниках, учениках моих. И даже предчувствия не нужны – каждый день нужно ждать горе, ждать плохих новостей, да и просто жить необоснованным ожиданием следующего дня.

Быть готовым к тому, что тебя подгоняет дуло автомата и речь гавкающая, чужая, о красоте которой ты еще недавно рассказывала ученикам, нельзя. Стихи Гейне, которые почему-то именно сейчас, когда топала окоченевшими ногами по скрипучему обреченно снегу, прижав Юру к груди, вспомнились как пророчество:

«Сердца людские рвутся,А звёздам смешно бесстрастным;Лепечут и смеютсяОни на небе ясном:

«Да, всей душой друг другаНесчастные люди любят,Томятся от недугаИ жизнь любовью губят.

Мы вечно знать не будемТомительной истомы,Несущей гибель людям, —Со смертью мы не знакомы».

Не знакомы, мол, так вот, познакомитесь сейчас.

Я шла в самом конце колонны. Мне все время хотелось догнать, спрятаться в середине, но ноги уже совсем не слушались. Рядом топал, тоже замерзший, как собака, немец – солдат, ровесник мальчишек из моего класса. И странное дело, мне было жалко и его.

Представляете, даже после того, как он выпустил автоматную очередь в упавшего в снег обессиленного старика, мне его было жалко. Дедушка споткнулся просто, он бы встал и пошел, но этот конвоир так быстро среагировал, будто только и ждал этой цели. Колонна как-то сразу сжалась вдвое, люди от неожиданно прогрохотавшей на весь лес стрельбы, от этого, не утихавшего еще минут пять эха, прижались плотнее друг к другу и продолжали свой путь в неизвестность молча, стараясь не в голос рыдать.

Конвоиры зачем-то время от времени менялись местами: те, что шли в начале колонны, переходили в ее конец, и наоборот. Мы как раз проходили по наполовину сгоревшей деревеньке, когда мой пацан – конвоир крикнул «Aendern sich! (Меняемся!)» кому-то в начало колонны и пошел, посвистывая туда, вперед.

В занесенном свежим и обильным снегом дворе, мимо которого я сейчас проходила, едва заметными темноватыми пятнами виднелись чьи-то следы – блины. Не немцы ходили тут недавно, а кто-то в валенках. Только валенки след такой оставляют бесформенный. На плетне под верандой висел старенький, припорошенный снегом, фартук. Старуха живет здесь, я поняла. Из деревни не ушла, куда ей бежать уж. А вот увидела, что кто-то приближается, обстреливая смертельными звуками лес, да и ушла от греха подальше. А замок давно замороженный, понятно почему – есть запасный, хозяйственный вход со стороны огорода – у всех так. А этот – парадный, для мирной жизни, когда соседи шастают друг к другу за солью – спичками.

Навстречу уже шел, постоянно задираясь с отстающими пленниками по дороге рыхлый немчура. Все мысли в моей голове в это время работали только над одним вопросом, и спорить им, мыслям, взвешивать все обстоятельства времени не было – заканчивался забор этой, последней по улочке, избы. Я резким рывком и последними силами бросила уже порядком замерзший ярко-синий сверток с самым дорогим, что у меня сейчас было, через ветхую изгородь. В тот момент, когда синее одеяльце с Юрой внутри утонуло в сугробе у крыльца, немец подошел уже совсем близко и крикнул конкретно мне: «Schneller! Schneller!». Он буквально запихнул меня автоматом внутрь колонны.

Умоляя Бога, в которого я тогда не верила, чтобы Юра не закричал и не умер в этом снегу, я, собрала остатки сил и, повинуясь команде, рванула в толпу выпучивших на меня глаза людей. Не оглядываясь назад в страхе быть обнаруженной, рыдала уже в себя и все быстрее и быстрее удалялась от деревни, ставшей теперь или могилой или спасением моему сыну.

Про тот путь, который я прошла до свежесрубленного барака концлагеря, рассказывать не буду – тяжелый был путь, с бомбежками по дороге, когда и самой уже умереть должно было хотеться. А не хотелось, про Юру своего только и думала. Про Петра не моглось думать, уговорила себя сразу же – буду считать, что жив – выживет. Не может он погибнуть, не встретившись со мной. Он крепкий, здоровый, он за нас с Юрой отвечает. Сам такую установку когда-то дал, сам пусть ее и выполняет. Если есть среди читателей матери, они меня поймут. Поймут, как нельзя ни есть, ни пить, ни идти и ни падать, когда все мысли, когда душа там, в том сугробе так и осталась. И я думала – раз душа моя вылетела у той избушки и до сих пор не возвращается, значит, она осталась хранить, а не хоронить мое дитя.

1 2 3 4 5 6 7
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова бесплатно.
Похожие на Отшельница. Повесть о Минске, и минчанах, и о любви, конечно - Наталья Корнилова книги

Оставить комментарий

Copyright libking © 2024 | Все права защищены.

Политика конфиденциальности
[email protected]